Изучаем, как в Украине работает система реабилитации участников АТО/ООС
"Потерянное поколение" — так украинские психологи начали называть множество бойцов, возвращающихся с Востока Украины. За шесть лет конфликта на Донбассе тысячи профессиональных военных и добровольцев вернулись с фронта и влились в бытовой ритм без прохождения адаптации. В нашем материале мы разберемся, почему реабилитация участников АТО в Украине уже который год не приносит успехов и в некоторых случаях заканчивается фатально.
Угроза для своих семей и общества
С первого года военных столкновений в обществе ведется активная дискуссия, насколько опасны для него возвращающиеся с Донбасса бойцы. Кандидат биологических наук, участник боевых действий Евгений Дикий (батальон "Айдар") обращает внимание на то, что посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) есть у всех военных. "Мое личное мнение, что в той или иной форме, но ПТСР есть у всех 100% участников боевых действий. Я имею в виду не тех, кто имеет статус УБД, а тех, кто реально принимал участие в боевых действиях. Я считаю, что это бесследно не проходит ни у кого в принципе", — отмечает Дикий.
При этом еще в 2017 году директор клиники психиатрии Главного военного клинического госпиталя Олег Друзь заявил, что участники боевых действий по возвращении в мирную жизнь "могут стать угрозой как для собственных семей, так и для всего общества". Тогда он привел данные, что около 98% ветеранов нуждаются в психологической помощи.
Преувеличенная опасность или будущая проблема?
Схожее, но не настолько радикальное мнение высказывает и военный психолог, бывший участник боевых действий на Донбассе Андрей Козинчук. Он утверждает, что власть не обращает должного внимания на проблему психического здоровья военных. "Власть просто не признает факт, что это может стать существенной проблемой", — заявляет Козинчук, но добавляет, что угроза от участников АТО для общества существенно преувеличена. По его мнению, бывший боец не более опасен для социума, чем "раздавленный жизнью" менеджер по продажам.
Наряду с этим Козинчук выдвигает гипотезу, что главный недостаток социализации психически неуравновешенных бойцов, возвращающихся к мирной жизни, состоит в том, что проблема решается государством не систематически, а точечно, по мере одиночных личных обращений бойцов. Также военный психолог усматривает недоработку в том, что реабилитацией участников АТО должно заниматься Министерство по делам ветеранов.
Нереализованный приоритет Минветеранов
Министерство по делам ветеранов Украины было создано в ноябре 2018 года путем объединения госагентства по вопросам восстановления Донбасса и госслужбы по вопросам Автономной республики Крым и города Севастополя. Основными задекларированными целями министерства стали: создание новой нормативной базы, соответствующей проблемам и нуждам ветеранов, упрощение процедур, развитие общественного контроля и проектный принцип сотрудничества.
И, конечно же, адаптация бойцов, возвращающихся с Донбасса. Более того, по словам заместителя министра по делам ветеранов Игоря Бескаравайного, она должна была стать приоритетом работы министерства. "Сохранение ментального здоровья ветеранов — приоритет работы Минветеранов. Объединение усилий трех министерств — важный шаг, который будет способствовать улучшению системы психологической реабилитации в Украине", — подчеркивал Бескаравайный.
Одиночные центры и отсутствие единой системы
Единой комплексной системы реабилитации и адаптации ветеранов АТО в Украине нет до сих пор. Вместо нее есть отдельные центры и студии, занимающиеся групповой реабилитацией военных, основная часть программы которых состоит из консультаций психологов. Так как вопрос реабилитации не нормирован законодательством, в работе они ориентируются на свои программы и приоритеты.
К примеру, Центр психического здоровья и реабилитации ветеранов войны, созданный на базе госучреждения «Госпиталь ветеранов „Лесная поляна” Министерства здравоохранения», начал принимать участников АТО на реабилитацию в 2019 году и стал специализироваться на лечении постконтузийного синдрома (расстройств, связанных с боевым стрессом и последствиями черепно-мозговых травм, а также лечение зависимости от психоактивных веществ).
Общественная организация "Всеукраинская федерация рафтинга", не являясь государственным учреждением, выделила квоту для реабилитации ветеранов АТО с инвалидностью 1-й группы в стационарных рафтинг-лагерях.
По их мнению, такая спортивная нагрузка позволит бывшим бойцам и социализироваться, и вдохновиться, и получить "незабываемые впечатления".
Шесть лет споров о целесообразности психологической помощи военным
Еще одна проблема состоит в том, что пункты психологической помощи в воинских частях, в том числе на линии соприкосновения на Донбассе, появились только на шестом году военного конфликта. Полковник Генштаба Ярослав Калиниченко оправдывает такую длительную задержку тем, что отечественные психологи долго набирались опыта. Да и в целом был вопрос о целесообразности открытия таких пунктов.
"Почему они появились только на шестом году войны? Хороший вопрос. Во-первых, было чем заниматься и ранее, нужно было наработать определенную основу, чтобы эти пункты начали работать. Психологи набирались опыта, и решался вопрос, необходимы ли вообще такие пункты", — излагает свою позицию Калиниченко.
Ранее психологическая помощь бойцу на линии соприкосновения занимала несколько этапов протяженностью до 10 дней: первичная помощь от сослуживца, передача пациента на уровень батальона к офицеру-психологу, а после — направление в стационарное медучреждение. Теперь же бойца помещают в отдельный пункт психологической помощи. Выглядит пункт как отдельная палатка с кроватями, столом, стульями и подшивкой газет.
"Ж*па со всех сторон". Самоубийства военных
Отсутствие единого алгоритма возвращения с Донбасса и социализации бойцов порой имеет катастрофические последствия. Более тысячи из них за последние шесть лет совершили самоубийство, некоторые же сделали это публично.
В ночь на 11 октября 2020 года участник АТО Николай Микитенко совершил акт самосожжения на Крещатике в самом центре столицы. Спустя пару дней он умер в больнице, получив ожоги более 90% тела. Причиной суицида ветеран назвал "несогласие с действиями власти". Военный психолог Андрей Козинчук отметил, что к данному фатальному исходу Микитенко привела череда трагических событий в его жизни.
«У Коли „Ворона” (позывной Микитенко), к сожалению, это была не первая попытка. Но эта оказалась результативной. Он лечился, он много повоевал, начиная с Майдана, потом в батальоне Кульчицкого. Тогда сбили вертолет, в котором он должен был лететь, и он потом помогал трупы доставать. Потом опять воевал и получил ранение. Плюс в семье большие проблемы — у него мама умерла. В общем, ж*па со всех сторон», — так описал причины публичного самоубийства военный психолог.
Унифицированный подход вместо упования на волонтеров
Другой резонансный случай произошел в сентябре 2019 года, когда бывший спецназовец, активный участник конфликта на Донбассе Алексей Белько остановил свой автомобиль посреди моста Метро в Киеве и объявил, что подорвет его. Спустя несколько часов боец сложил оружие и сдался полиции.
У Белько были обнаружены признаки шизофреноподобного расстройства, и с тех пор он находится на лечении в психиатрической больнице.
Однозначно Украина еще далека до перехода психологической реабилитации бойцов АТО на новый и качественный уровень. Тем не менее, как показывает аудит проблем, для того, чтобы помочь военным социализироваться и реинтегрироваться, нужно не очень много: с очередной попытки все-таки суметь запустить единую программу и унифицированный подход. И не уповать только на программы помощи от активистов и волонтеров.
Фото: соцсети