Сорос для Project Syndicate: Постоять за Европу (перевод)
Сегодня Евросоюз нуждается не только в спасении, но и в радикальном переосмыслении. Приоритетом должно стать сохранение Европейского Союза, который столкнулся с экзистенциальной угрозой. Но, как верно отметил французский президент Эммануэль Макрон в ходе своей предвыборной кампании, возродить поддержку европейского блока среди людей не менее важно.
Существующая экзистенциальная угроза является внешней лишь частично. ЕС окружен силами, которые настроены враждебно по отношению к ценностям, которые Европа защищает, — Россией во главе с Владимиром Путиным, Турцией во главе с Реджепом Эрдоганом, Египтом под руководством Абдул-Фаттаха Ас-Сиси и Соединёнными Штатами, которые бы создал Дональд Трамп, если бы мог.
Угроза также имеет и внутреннее происхождение. ЕС руководствуется договорами, которые, в значительной мере, стали неактуальными в текущих условиях еврозоны после финансового кризиса 2008 года. Даже самые простые реформы, направленные на стабилизацию единой валюты, могут быть приняты только с помощью межправительственных механизмов вне существующих соглашений. Учитывая тот факт, что функционирование общеевропейских институций стало все сложнее, ЕС постепенно теряет свою эффективность.
В частности, еврозона превратилась в полную противоположность тому, что задумывали её учредители. ЕС должен был стать исключительно добровольным объединением государств-единомышленников, которые были готовы пожертвовать частью своего суверенитета во имя общего благосостояния. После финансового кризиса 2008 года еврозона превратилась в проект, где государства-кредиторы диктуют правила государствам-должникам, которые не могут выполнить свои обязательства. Путём навязывания политики жесткой экономии, кредиторы практически загнали должников в тупик, лишив их всякой возможности выполнить эти обязательства.
Если ЕС продолжит в том же духе, не стоит надеяться на улучшение. Именно поэтому европейский проект нуждается в радикальном переосмыслении. Подход «сверху-вниз», предложенный Жаном Монне для запуска процесса европейской интеграции, проделал долгий путь, прежде чем окончательно потерять инерцию. Настало время для совместных усилий, — общеевропейские ведомства должны использовать подход «сверху-вниз» и комбинировать его с инициативами «снизу-вверх», чтобы привлекать к сотрудничеству электорат.
Давайте рассмотрим ситуацию вокруг Brexit. Совершенно очевидно, что обеим сторонам будет нанесён ущерб. Переговоры о выходе Великобритании из состава европейского блока отвлекут внимание ЕС от его собственного экзистенциального кризиса; более того, эти переговоры будут длиться однозначно дольше, чем запланированные два года. Срок в пять лет кажется более правдоподобным – целая вечность в мире политики, особенно в сегодняшние революционные времена.
В рамках этих переговоров ЕС должен разработать конструктивный подход к ситуации и учесть непредсказуемость будущего. В ходе длительного «бракоразводного процесса» британское общество может решить, что быть частью Евросоюза куда выгоднее, чем быть вне блока. Но такой сценарий предполагает, что ЕС трансформируется в такое объединение, к которому другие страны, включая Великобританию, захотят присоединиться. Люди по обе стороны Ла-Манша должны будут изменить своё отношение к ситуации.
Конечно, шансы на то, что оба условия будут выполнены, очень малы, но все-таки не равны нулю. ЕС должен будет признать, что Brexit – это шаг в сторону распада Европы, и, следовательно, не выгоден никому. Но, если европейский блок снова станет привлекательным для людей, это даст молодым поколениям надежду на лучшее будущее.
Такая Европа будет отличаться от сегодняшнего проекта следующим образом. Во-первых, будет проведена четкая линия разграничения между ЕС и еврозоной. Во-вторых, тот факт, что еврозона руководствуется устаревшими соглашениями, на что невозможно повлиять, потому что нельзя изменить эти соглашения, должен стать общепризнанным.
Эти соглашения предполагают, что все члены Европейского Союза присоединятся к еврозоне, если и когда они будут к этому готовы. Именно эта норма создала абсурдную ситуацию, когда Швеция, Польша и Чехия рассматриваются в качестве будущих членов еврозоны, хотя они чётко дали понять, что не собираются входить в валютное объединение. И эффект от этого далеко не косметический. ЕС стал организацией, в которой члены еврозоны стали внутренним ядром, а те, кто не приняли единую валюту, были поставлены в нижестоящую позицию. Это надо изменить. Многие нерешённые проблемы евро не должны стать причиной распада Евросоюза.
Неспособность чётко определить суть взаимосвязи между евро и ЕС указывает на более серьезный дефект: убеждение в том, что все государства-члены европейского блока стремятся к одной цели, хоть и движутся к ней на разных скоростях. Фактически, растущее количество членов Евросоюза уже отклонило идею «более тесного объединения».
Замена «скоростной» Европы на ту, в которой возможны различные направления развития, определяемые демократическим выбором, произведет положительный эффект в долгосрочной перспективе. В сложившихся обстоятельствах государства-члены хотят укрепить свои суверенитеты, а не ослабить их еще больше. Но, если сотрудничество принесёт плоды, отношения могут улучшиться, а цели, преследуемые коалицией добровольных игроков, могут получить всеобщую поддержку.
Значительного прогресса необходимо достичь в трех направлениях: территориальная дезинтеграция, примером которой является Brexit, иммиграционный кризис и отсутствие адекватного экономического роста. По всем трём вопросам почти отсутствует достаточное общеевропейское сотрудничество. Особенно, если речь идет об иммиграционном кризисе. К сожалению, тенденция свидетельствует о дальнейшем ухудшении ситуации.
В Европе отсутствует всеобъемлющая иммиграционная политика. Каждая страна пытается удовлетворить то, что считается национальными интересами, что, в результате, вредит другим государствам-членам. Канцлер ФРГ Ангела Меркель была права насчёт того, что ситуация с беженцами может привести ЕС к краху. Но не стоит опускать руки. Если Европе удастся преодолеть кризисную фазу и смягчить последствия, это задаст благоприятную тенденцию.
Лично я верю в силу импульса. Еще даже до избрания Макрона, когда на мартовских выборах в Нидерландах был сокрушен голландский националист Вилдерс, мало кто думал, что нисходящий политический тренд в Европе может измениться в лучшую сторону. Но, после избрания Макрона, единственного проевропейского кандидата, я гораздо более уверен, каких стоит ожидать результатов от волеизъявления в Германии. Многие расклады там могут привести к созданию проевропейской коалиции, особенно, если поддержка антиевропейской и ксенофобской партии AfD продолжит снижаться. Этот укрепляющийся проевропейский импульс может стать достаточно сильным, чтобы преодолеть одну из самых серьезных угроз: банковский и иммиграционный кризис в Италии.
Меня также ободряют спонтанные и стихийные инициативы, которые сегодня проявляет молодое поколение. Я имею в виду движение «Пульс Европы», которое появилось во Франкфурте в ноябре и успело распространиться на 120 городов по всему континенту; движение «Лучшее для Великобритании»; и протестные настроения против правящей партии в Польше и политической силы Виктора Орбана в Венгрии.
Сопротивление в Венгрии, скорее всего, поразило самого Орбана не меньше, чем меня. Премьер-министр Виктор Орбан пытался выставить свою политику как личный конфликт со мной, что сделало меня мишенью его пропагандистской кампании. Он утверждает, что является защитником венгерского суверенитета, обвиняя меня в валютных спекуляциях. Более того, он обвинил меня в том, что я пользуюсь своими деньгами для того, чтобы наводнить Европу нелегальными беженцами в рамках какого-то мутного, но обязательно гнусного заговора.
Но, правда в том, что я – гордый основатель Центрально-Европейского университета, который, согласно многим исследованиям, после 26 лет деятельности попал в список 50-ти лучших университетов мира. Финансируя это высшее учебное заведение, я предоставил ему академическую свободу, на которую нельзя повлиять извне, будь то речь о венгерском правительстве или ком-то еще (включая основателя).
Из этого опыта я извлек два урока. Во-первых, в защите демократических обществ не стоит полагаться только на верховенство права; нужно быть готовым бороться за свои убеждения. Именно так поступает Центрально-Европейский университет и мои фонды. Их судьба находится в подвешенном состоянии, но я уверен, что их ярая защита академической свободы приведёт в действие медленную систему правосудия в Европе.
Во-вторых, я осознал, что демократию нельзя навязать извне. Только люди могут добиться демократии – они же должны её и защищать. Я восхищаюсь смелым протестом венгров против лжи и коррумпированности мафиозного режима Виктора Орбана. Меня вдохновляет энергичная реакция общеевропейских институций на вызовы, которые бросает ЕС Польша и Венгрия. И хотя впереди нелёгкий путь, я четко вижу, что в этой борьбе ЕС сможет возродиться вновь.
Фото: privatfinance.com
