Focus: Кризис, война и коррупция – почему Украина не двигается вперед (перевод)
Перевод статьи, размещенной 29 января на сайте Focus.
Заняв пост главы государства, украинский президент Петр Порошенко утвердил «Стратегию-2020». Этот стратегический план предполагал проведение 62 реформ с целью кардинальной трансформации страны, но пока Украине нечем похвастаться. Эксперт Focus-online Андреас Умланд называет три причины провала процесса реформирования.
Украина уже достигла некоторых успехов в реализации стратегического плана реформ. В этом документе («Стратегия реформ-2020»), украинское правительство в июле 2014 года определило 60 важнейших реформ, которые нужно будет провести параллельно в последующие годы.
Множество потенциально судьбоносных законов были приняты с того времени: о люстрации, борьбе с коррупцией, государственных закупках, финансировании политических партий, модернизации высшего образования и новой полиции.
Четыре новые структуры, в ведении которых будет исключительно борьба с коррупцией в разных сферах, находятся на стадии образования. К проектированию и разработке законов киевское правительство привлекает как мобилизованное гражданское общество, так и множество международных консультантов, к примеру, Венецианскую комиссию Совета Европы.
Несмотря на эти и другие позитивные признаки в развитии, и украинские и иностранные обозреватели сходятся во мнении, что вопреки большим ожиданиям после победы революции в начале 2014 года, амбициозные реформы проводятся слишком медленно, непоследовательно и хаотично.
Большинство из них, за исключением некоторых нововведений, как, к примеру, новая полиция, осуществляются частично, либо вообще существуют лишь на бумаге.
Предполагаемая быстрая перестройка украинского государства в лучшем случае лишь началась, и до сих пор (как в судебной системе) далека от практической реализации.
У скептиков возникли серьезные сомнения: в состоянии ли нынешнее правительство страны и избранный в октябре 2014 года парламент вообще реформировать Украину. И это несмотря на то, что правительство основано на широкой парламентской коалиции партий, фракции которых поддерживают курс страны на присоединение к ЕС и НАТО.
Откуда же такое противоречие? Стандартное объяснение этой дилеммы – коррумпированность украинской элиты. Несомненно, уровень коррумпированности украинского бюрократического аппарата очень высок, а влияние на политику (через подкупы) оказывают олигархи-миллиардеры. Это, пожалуй, фундаментальная проблема украинского общества.
Парадокс ситуации в том, что ликвидация этой карциномы была главной целью революции и реформ постреволюционного правительства. То, что изначально вынудило разработать проект реформирования (коррупция во всех сферах украинского государства), теперь может его и похоронить.
Для обозревателей и аналитиков лояльных Москве или находящихся под влиянием российской пропаганды, есть и более простое объяснение для всех противоречий: в стране, где произошел фашистский переворот, где идет гражданская война, проводятся этнические чистки, в частности, антироссийские погромы, где правительство находится под контролем Вашингтона, реформы просто не могут достичь нужного результата.
Хотя сегодня лишь немногие западные обозреватели готовы поверить в подобную историю, популярную на европейских дебатах в 2014 году, создание образа неоимперской Украины имело свои последствия (хоть и скрытые): EC имеет дело не с Украиной, а с «Causa Ukraine» (безнадежный случай, бестолковая, нереформируемая и бесполезная).
Те, кто поддерживают Путина, могли бы добавить: все происходит, потому что Украина искусственно отделена наивным Западом от Московского Патриархата.
Но Андреас Умланд объясняет сложную ситуацию в Украине, не опираясь на расистские предубеждения, антизападную паранойю, украинофобские стереотипы и панславянскую мифологию.
Три причины провала реформ
Противоречивые результаты реформирования Украины можно обосновать рациональными аргументами, с помощью исторической контекстуализации и эмпирических наблюдений. Кроме сопротивления коррумпированных чиновников и политиков, имеют место еще три фактора, влияющие на успешность реформирования:
• Российская военная интервенция на юго-востоке Украины
• Соответственно, глубокий экономический кризис 2014-2015 годов
• Невоенные аспекты гибридной войны России против Киева
Фактор 1:
В том, что с 2014 года Россия ведет войну против Украины, теперь сомневаются лишь ярые приверженцы Владимира Путина. То, что эта кровавая авантюра больше связана с российской внутренней ситуацией, чем с украинской, теперь очевидно для большинства экспертов по вопросам Восточной Европы.
Социально-экономические последствия российской военной агрессии для украинского общества очевидны. Страна лишилась двух экономически важных территорий – Крыма и оккупированной части Донбасса. До 2014 года их экономики являлись неотъемлемой частью государства.
Война же привела к экспроприации фабрик, конфискации частной собственности, разрушению инфраструктуры и отгрузке промышленного оборудования в Россию.
Более того, весной 2014 года Украина была очень слаба в военном отношении. Правительство начало мобилизацию значительных людских, финансовых и материальных ресурсов для усиления армии. В другой ситуации эти ресурсы были бы задействованы для поднятия экономики. Вместо разработки конкурентоспособных экспортных отраслей, Украина отказалась от некоторых, чтобы перейти к военной экономике.
Тысячи молодых парней оставили свои рабочие места и начали службу в армии. Растущие бюджетные расходы на так называемую антитеррористическую операцию на востоке страны также стали тяжелым бременем для государственного бюджета.
Летом 2014 года уже ослабленное украинское государство столкнулось с новыми проблемами, требующими внушительных денежных расходов: уход за ранеными и искалеченными солдатами, а также обеспечение всем необходимым сотен тысяч внутренних переселенцев из Крыма и Донбасса.
Что же касается реформ, то основные усилия украинского общества и западной диаспоры после начала войны, к сожалению, не были сконцентрированы на возрождении украинского государства.
В 2013-2014 годах украинская армия отступала, а государства сильно ослабло, поэтому общество и диаспора сосредоточились на медицинской помощи раненым, поддержке беженцев, закупке оборудования и боеприпасов, дополнительной военной экипировки, а также организации соответствующих благотворительных акций.
На первом плане для гражданского общества стояло выживание Украины, а не её реформирование. Человеческие и материальные ресурсы, которые предназначались для реформ, были и будут потрачены на военные цели.
Фактор 2:
Вскоре к вышеуказанным проблемам прибавилось стремительное падение ВВП, снижение реальных доходов и девальвация гривны в период 2014-2015 годов. Причиной стала, в основном, война, но не только. Украинцы и до революции и последующих событий были бедным народом, а в течение войны превратились в один из беднейших в Европе, оказавшись позади албанцев и молдаван.
Более того, шок от войны сопровождался повышением тарифов на коммунальные услуги для населения: такие условия продолжения сотрудничества выдвинул МВФ. Эта макроэкономическая шоковая терапия в военное время привела к еще большему финансовому и социальному упадку населения после российской интервенции.
Фактор 3:
Мало того, что восточный сосед Украины способствует сохранению кризиса в стране, Украина является еще и жертвой традиционной вооруженной агрессии и её экономических последствий.
В то же время, Россия ведет невоенную и многовекторную гибридную войну против Украины, которую Запад распознает лишь частично. Это происходит посредством экономических санкций, тайных операций, международных пропагандистских кампаний, кибератак, дипломатического вмешательства, политического давления и демонстрации силы на российско-украинской границе.
К примеру, Москва снабдила два марионеточных правительства на Донбассе крупнейшими танковыми армиями в мире: более крупными, чем у Украины или даже Германии.
Стремительное становление двух пророссийских так называемых народных республик, вероятно, было вызвано не военной необходимостью, а желанием создать постоянную военную угрозу для ослабленного Киева, дабы отвлечь внимание людей от внутренних проблем и оттянуть украинские ресурсы на ведение войны.
Пожалуй, главным аспектом гибридной войны является не непосредственный и быстрый эффект, а долгосрочные социально-психологические и экономические проблемы. Украина либо будет уничтожена, либо в течение нескольких месяцев или даже лет будет находиться в подвешенном состоянии: между покоем и напряжением, между войной и миром, между неопределённостью и стабильностью.
Таким образом, в русскоговорящих регионах, прилегающих к России (побережье Черного и Азовского морей) будут поддерживаться нестабильность и разочарование среди предпринимателей, студентов и активистов, а иностранные инвесторы прекратят сотрудничество.
Рано или поздно, эта тактика истощит так называемую «Новороссию», и эти регионы погрузятся в депрессию, радикализацию и, в конце концов, насилие. Этот подход приведет «Новороссию» прямо в лоно России.
Многими способами гибридная война уводит Киев от пути реформ, но в некоторых отношениях это не имеет смысла. Кроме этого, имеют место еще и внутренние факторы: коррупционная сеть чиновников, олигархов и продажных политиков. Это действительно очень негативно влияет на процесс реформирования, хотя нельзя отрицать и эффект гибридной войны.
Реформирование, модернизация и стандартизация в соответствии с правилами ЕС невозможны перед лицом постоянной российской угрозы. Россия слишком близко, слишком могущественна, слишком безжалостна, а граница слишком длинная, чтобы Киев мог защититься.
Кремль предотвращает консолидацию, возрождение и европеизацию Украины, и, таким образом, возникает восточнославянская социальная контрмодель системы Путина.
Кремль ослабляет процесс европейской интеграции и Западу придется инвестировать еще много денег в Украину.
И, вероятно, Москва готовит новые территориальные расширения на юго-востоке Украины.
Фото: dpa
