«Совершенно секретный Чернобыль». Какие документы о ЧАЭС рассекретили и опубликовали американцы?
В Архиве национальной безопасности при университете имени Вашингтона опубликовали подборку документов под названием «Совершенно секретный Чернобыль: ядерная катастрофа глазами советского Политбюро, КГБ и американской разведки». Sharij.net рассказывает читателям, что содержится в опубликованных американцами материалах.
Общий обзор
В целом подборка рассчитана на западных читателей — большинство документов уже есть в открытом доступе на русском языке, но на английский переведено впервые. Например, в сборник попали фрагменты дневника члена Политбюро Виталия Воротникова (издан в 1995 году) и копии протоколов сессий Политбюро, опубликованные в 2000 году.
В эссе экс-депутата Верховного Совета Аллы Ярошинской, которое сопровождает подборку, рассказывается история аварии на ЧАЭС и «личных усилий (Ярошинской) по документированию и разоблачению лжи и секретности, окружавших катастрофу».
В скором времени американцы планируют выпустить вторую подборку документов. В ней будут доклады советских военных о радиоактивном загрязнении, ликвидации последствий аварии и международная реакция на произошедшее.
Эссе Ярошинской
В эссе Ярошинская ссылается на массу секретных документов ЦК КПСС и дает такие оценки последствий аварии: «Десятки тысяч смертей ликвидаторов и жертв катастрофы, потеря здоровья и качества жизни для 9 миллионов людей, которые до сих пор живут в пострадавших районах».
Ярошинская обвиняет советские власти в том, что после аварии они в 10 раз повысили допустимую норму облучения пациентов, благодаря чему начались «массовые выздоровления» госпитализированных из-за Чернобыля. Также она критикует руководство СССР за начало реэвакуации в зону отчуждения, несмотря на опасный для людей уровень радиации.
Документ 1. Выдержка из дневника Виталия Воротникова
В этом фрагменте описываются самые первые реакции на аварию в СССР – сообщения коллектива станции об инциденте, формирование спецкомиссии по Чернобылю и прибытие на станцию первой группы экспертов.
Документ 2. Срочный доклад об аварии
В докладе первого замминистра энергетики СССР Алексея Макухина сообщаются первые детали об аварии. Замминистра писал об обрушении части крыши из-за взрыва, тушении пожара, охлаждении активной зоны реактора, госпитализации 9 сотрудников ЧАЭС и 25 пожарных, начале расследования. Также он сообщил, что трое топ-чиновников Минздрава сочли эвакуацию населения ненужной.
Источником, из которого взят этот доклад, названы фонды Российского государственного архива новейшей истории.
Документ 3. Выдержка из дневника Виталия Воротникова
Здесь приводятся данные о том, что инцидент оказался серьезнее, чем считалось изначально. 27 апреля решили начать эвакуацию жителей Припяти, прислать подразделения гражданской обороны и МВД.
Документ 4. Стенограмма чрезвычайной сессии Политбюро, 28 апреля 1986
Основным выступавшим стал секретарь ЦК КПСС Владимир Долгих. Он рассказал, что в момент взрыва на блоке работали 17 человек: один из них погиб, второй пропал без вести. По словам Долгих, уровень радиации утром 28 апреля составил 1000 рентген возле реактора и 230 миллирентген в Припяти. Из города вывезли 40 000 человек, на месте остались только 5 000 жителей, чья работа была связана с ЧАЭС.
Безопасный уровень радиации составляет до 60 микрорентген в час. 1000 рентген = 1 млрд микрорентген, что превышает безопасный уровень в 166 млн раз. 230 миллирентген = 230 тысяч микрорентген, что превышает безопасный уровень в 3 833 раза.
Долгих призывал выяснить причины аварии, потому что «на данный момент у нас есть только гипотезы». Он констатировал, что «четвертый блок потерян как таковой» и его нужно захоронить.
Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков дополнил Долгих, уточнив, что температура в реакторе достигает 900 градусов, а для его тушения начали сбрасывать с вертолетов песок и бор.
О радиоактивном облаке высказались несколько участников встречи. Если обобщить сказанное, то выходит, что облако распространилось на площади 600 кв км, дошло до Вильнюса и продолжало двигаться в южном и западном направлении.
Член Политбюро Виктор Чебриков отметил, что население сохраняет спокойствие, но это в условиях, когда об аварии знает ограниченный круг людей.
Генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев сперва только задавал уточняющие вопросы выступавшим, а затем предложил выпустить заявление о взрыве и мерах по ликвидации его последствий. Председатель Президиума ВС СССР Андрей Громыко посоветовал написать заявление так, чтобы оно не могло вызвать паники.
Документ 5. Выдержка из дневника Виталия Воротникова
Описывается то же заседание, о котором шла речь в Документе 4. Воротников сообщает, что Политбюро критиковало плохую организацию лечения людей и дезактивации территории, обсуждало нехватку оборудования, невозможность добраться в зону сильного радиоактивного загрязнения из-за отсутствия средств защиты.
Документ 6. Протокол сессии спецгруппы Политбюро
В этом документе нет развернутых описаний или высказываний руководства СССР. По сути, это повестка дня заседания спецгруппы Политбюро от 29 апреля 1986 года.
Шестой пункт повестки – обсуждение инцидента, когда группа пассажиров вышла из поезда в зоне с ограниченным доступом. Девятый пункт – о передаче 10 000 армейских пайков эвакуированным жителям Припяти.
Остальные пункты касаются дезактивации, расследования причин аварии, анализа текущей ситуации, задействования сил МВД и Минобороны, оказания помощи эвакуированным.
Документ 7. Еще один протокол спецгруппы Политбюро
Это аналогичный протокол, но уже от 30 апреля. В нем можно выделить 4-й пункт: члены спецгруппы заслушали доклад об английских, французских и итальянских студентах, которые на тот момент учились в Киеве и Минске.
Документ 8. Справка КГБ Украины о настроениях иностранных студентов в Киеве
В справке сказано, что иностранные студенты и аспиранты, проходящие обучение в Киеве, живо обсуждали тему ЧАЭС после появления официальных и оперативных данных. «Подавляющее большинство корректно интерпретировало» официальные сообщения, выражало соболезнования жертвам и их близким.
Среди части студентов обнаружили «распространение паники и тенденциозных интерпретаций». Некоторые делали «грубое предположение» о том, что причиной аварии стал саботаж. Сириец Султан Айман, 5-курсник Киевского медуниверситета, посчитал виновниками аварии людей, «недовольных своим правительством».
Другая версия – месть американцев за крушение шаттла «Челленджер». Сторонниками этой теории были двое студентов из Сирии и один из Ливана.
Были и предположения о «Божьей каре». В справку внесены несколько подобных фраз, фамилии и место обучения их авторов.
В конце справки упоминаются меры, принимаемые для «локализации возможных негативных проявлений» в праздничный период между 1 и 9 мая.
Справку американцы взяли из сборника документов, изданного в 2019 году при участии Архива СБУ, Института истории Украины НАН Украины и Института нацпамяти.
Документ 9. Первый отчет американской разведки об аварии на ЧАЭС
Помощник госсекретаря Мортон Абрамовитц заявил, что вся американская разведка считает «нелепыми» официальные данные СССР о двух погибших на станции после взрыва.
По подсчетам разведчиков, в момент аварии возле реактора находились около 100 человек, и все они должны были погибнуть от взрыва или смертельных доз радиации. Эти подсчеты базируются на визуальных данных о разрушениях, а также на сведениях о том, что СССР провалил эвакуацию пожарных машин из зараженной зоны возле разрушенного реактора.
В американской разведке считали, что сразу после аварии на ЧАЭС должны были провести эвакуацию персонала и наращивать количество участников спасательной операции, поскольку со временем становился понятен реальный масштаб катастрофы.
Документ 10. Проект заявления стран Европы по ЧАЭС
В проекте заявления европейские страны выразили обеспокоенность последствиями аварии, призвали СССР делиться необходимыми данными и похвалили Москву за проявленное желание к сотрудничеству с Международным агентством по атомной энергии.
Документ 11. О стратегии американо-советских отношений
Автор – Джек Мэтлок, специальный помощник президента и руководитель бюро Европы и СССР в Совете нацбезопасности США. Занимался подготовкой американо-советских переговоров на высшем уровне.
Часть рассуждений Мэтлока посвящена аварии на ЧАЭС и ее возможному влиянию на переговорный процесс. Он описывает реакцию СССР на инцидент как «пиар-фиаско», но призывает не слишком акцентировать на этом внимание, чтобы не «загнать Горбачева в угол» перед переговорами о сокращении вооружений. С другой стороны, Мэтлок увидел возможности «косвенно извлечь выгоду» из произошедшего.
Документ 12. Письмо журналиста в ЦК КПСС
Это письмо журналиста и писателя Владимира Губарева, который был в районе ЧАЭС с 4 по 9 мая. Губарев раскритиковал власти Припяти за нежелание брать на себя ответственность и самостоятельно объявлять эвакуацию: «К моменту прибытия правительственной комиссии они могли эвакуировать всех даже пешим ходом».
Губарев писал, что у солдат, пилотов, пожарных и водителей, работавших в районе ЧАЭС, не было средств защиты и соответствующей одежды. Он осудил «маршалов и генералов» которые для демонстрации храбрости появлялись возле реактора в обычной униформе.
Система гражданской обороны, согласно наблюдениям Губарева, была парализована: «Отсутствовали даже работающие дозиметры».
Появление «панических настроений» в Киеве писатель пояснил отсутствием данных об аварии и уровне радиации. Губарев утверждал, что иностранная пропаганда имеет огромное влияние на население, но ни один из лидеров республики не выступил публично и не успокоил граждан. Дополнительно панике поспособствовало то, что «дети и семьи руководства покидали город, очередь в офисах бронирования ЦК КПУ достигала тысячи человек, и в городе очень хорошо об этом знали».
Источник документа – Российский государственный архив новейшей истории.
Документ 13. Горбачев на сессии Политбюро ЦК КПСС
5 июня 1986 года, обращаясь к членам Политбюро, Горбачев назвал финансовые потери: расходы на станцию составили 2 млрд рублей, убыток от приостановки ее работы после аварии – 1,8 млрд рублей.
Тогда же Горбачев призвал честно рассказать главам зарубежных Компартий о ситуации, «а не то, что уже написали наши газеты». Он пояснял, что страны соцлагеря строят АЭС в сотрудничестве с СССР, при этом в ГДР 50% советского оборудования признали дефектным.
Генсек призвал доносить правду и тем, кто работает на советских АЭС: «Не рассказывайте сказок, говорите честно».
Документ 14. Споры в Политбюро, 3 июля 1986
В этом документе, взятом американцами из Архива президента РФ, показаны споры между членами Политбюро, которые отстаивают свою правоту и пытаются переложить вину за аварию на ЧАЭС на другие ведомства.
Озвучивались обвинения в адрес сотрудников станции, которые «грубо нарушили технологический регламент» и безответственно вели себя во время эксперимента. Один из участников встречи сказал, что такие реакторы, как на ЧАЭС, не имеют нужной системы защиты и дозиметрической системы, «хотя плохими машинами их тоже не назовешь».
Документ 15. Споры в Политбюро, эмоции Горбачева
Приведены цитаты с того же заседания, что в Документе 14, но более эмоциональные. В частности, Горбачев рассказывал, что сперва в «Правде» объявили ядерную энергетику эталоном безопасности, а потом произошел взрыв на ЧАЭС.
«Чернобыль грянул, и ничего не было готово: ни гражданская оборона, ни медслужбы, не обеспечены даже дозиметрами; пожарные не знали, что делать. Обосрались все», – возмущался Горбачев.
Фото: Bellona.ru
