Как получают статус беженца в ЕС. История украинки в Бельгии
В феврале 2015 года я приняла одно из самых сложных решений в моей жизни: решила просить убежища в Бельгии. Я не готовилась к этому шагу заранее, не советовалась с адвокатами, не собирала документы… Невозможность возвращения на Родину застала меня посреди рабочей поездки в Брюссель. В Украине у меня оставалась дочь, но я успокаивала себя, что максимум через пару месяцев я смогу забрать ее в безопасную страну.
В интернете я нашла информацию о процедуре получения статуса беженца в Бельгии. Первым этапом была подача заявления в Управление по делам иностранных граждан (DVZ/ ОЕ)
Первый этап
Убедившись, что мои обстоятельства полностью удовлетворяют условиям предоставления статуса, еще раз оплакав свою истерзанную Родину, мысленно попрощавшись с родителями и всем, что мне было дорого. На негнущихся ногах, рано утром я пришла к комиссариату.
У входа стояла огромная очередь, процентов на восемьдесят состоящая из молодых парней из Афганистана и немногочисленной группы беженцев из Сирии. Черные женщины с детьми и несколько семей из горных районов бывшего СССР образовывали другую очередь. Интуитивно я примкнула именно к этой группе, совсем не по гендерному признаку, а потому, что эта очередь была намного короче.
Ровно в 8 утра охранники начали запускать сначала женщин и семейных (я была в их числе), потом парней.
Меня спросили из какой я страны (Украина), первый ли я здесь раз (первый) и дали номерок. Потом я прошла рамку и досмотр (рамка запищала). Мою сумку и верхнюю одежду просканировали, прямо как в аэропорту, и я оказалась в большом зале ожидания. По периметру стояли лавки, мест всем не хватало, народ рассаживался прямо на полу. Входную дверь закрыли, и тех, кто был с номерками (новичков) поделили на небольшие группки по языковому признаку. Моя русскоязычная группа была самой малочисленной: я, два осетина и семья из Армении.
Вежливый русскоговорящий сотрудник зарегистрировал мое прошение, сфотографировал и записал анкетные данные. Главный вопрос на данном этапе: каким путем я попала в Бельгию. Я показала свой загранпаспорт с венгерским шенгеном и штампом въезда через аэропорт Брюсселя.
Потом у меня сняли отпечатки пальцев и сделали рентген.
Уже в конце дня офицер выдал мне annex 24, — лист формата А4 с моим фото, данными и печатью, где от руки была написана дата моего первого интервью.
Теперь этот документ заменяет мне паспорт. С этого момента я официальный соискатель убежища в Бельгии.
Сотрудник Федерального Агентства по размещению лиц, ищущих убежище, определил меня в центр Бельгийского Красного креста, дал мне адрес, карту и билет на автобус. Около 5 часов вечера я вышла из комиссариата.
В центре для беженцев
Все еще не веря в происходящее со мной, я приехала по указанному адресу. Я неплохо говорю на английском, поэтому возникшая языковая проблема с дежурным по лагерю была для меня сюрпризом. Большинство работников лагеря говорили только на французском. Мне выдали одеяло, подушку, постельное белье и полотенце. Показали мою комнату и дали ключик от шкафчика.
Центр, в который я попала, считался одним из лучших в Бельгии и был расположен в хорошем районе Брюсселя. Рассчитан он был на 60 человек, жили здесь в основном женщины и дети. Сотрудники центра, как штатные, так и волонтеры, преимущественно тоже беженцы, но получившие статус намного ранее, составляли многонациональный коллектив энтузиастов. Ко мне прикрепили ассистента, молодую девочку из Италии с хорошим английским. Она встретилась со мной на следующее утро и подробно рассказала, что меня ждет.
Под угрозой депортации
То, что я приехала по венгерской визе, было очень плохо. Скорее всего, сотрудники Управления по делам иностранных граждан поставят мне так называемый «Дублин». Согласно Дублинского соглашения Совета Европейского Союза, страна, выдавшая визу, ответственна за предоставление мне убежища. Конечно, я могу подать апелляцию в 30-тидневный срок, на что имею полное право, и нанять бесплатного адвоката.
За два дня до намеченного первого интервью я поехала к своему адвокату. Моя ассистентка договорилась с ним о встрече, дала мне карту проезда и билеты на автобус. Адвокат, совсем молоденький, очень неуверенный в себе юноша, но хорошо знающий закон и процедуру, посоветовал начать готовиться к «Дублину».
Процедура такая: Бельгия отправляет официальный запрос в ответственную страну (в моем случае Венгрию). Венгрия подтверждает готовность принять и рассмотреть мое прошение по предоставлению убежища. Иногда ответственные страны отказываются, но не стоит на это надеяться. С момента подтверждения Венгрией готовности меня принять, у Бельгии есть ровно 6 месяцев на мою депортацию. По истечении этого срока Бельгия автоматически становится ответственной страной.
В назначенное время, рано утром, я пришла к знакомым дверям комиссариата. Очередь. Я внутри. Отдала сотруднику свой аннекс. Рамка. Досмотр. Целый день ожидания, в конце — мой аннекс с новой датой.
Чтоб не повторяться, скажу только, что так я провела почти 6 месяцев. Это был затянувшийся День Сурка с отметкой «Дублин» на моем документе. Но в один прекрасный день офицер вызвал меня в кабинет, обрадовал новостью, что Венгрия готова меня принять и даже показал соответствующие документы, начал рассказывать, как и когда я должна покинуть Бельгию, говорил что-то еще, но я вообще его не слышала… Я потеряла полгода, у меня дочь там, а я тут и еще даже не начала свою процедуру. Я сорвалась. Началась истерика, я что-то стала вопить на офицера. Кто-то меня держал, кто-то успокаивал… Но по итогу, отвезли меня в лагерь.
Месяцы ожидания
Адвокат подал апелляцию. Не знаю, почему я приняла такое решение и не поехала в Венгрию. Может, интуиция. Может, я уже полюбила Бельгию и Брюссель, в частности. Может, стало жалко потраченных 6 месяцев, и чтоб не зря, так сказать…
Факт остается фактом, суд даже не успел рассмотреть мою апелляцию, истек 6-ти месячный срок и Бельгия автоматом стала ответственной по моему прошению. Итак, через год с момента моей «сдачи» Управление по делам иностранных граждан передало мое досье в Комиссариат по делам беженцев и лиц без гражданства (CGVS/ CGRA). Мне вернули мой аннекс 24 с новой вписанной от руки датой все еще первоначального интервью.
Конечно же, этот день я прождала впустую, новая дата, опять ожидание, опять новая дата… В конце концов, спустя 14 месяцев, я попала на свое первое интервью. Моя процедура была на нидерландском языке, поэтому присутствовал переводчик. Очень подробно записали мои анкетные данные, образование, где проживала с момента рождения, где работала. Очень кратко причины, заставившие меня просить убежище. В конце я подписала протокол. Мне пожелали удачи и терпения. И я отправилась ждать, когда мне пришлют уведомление/приглашение на второе, основное, интервью.
Денежный вопрос
Как я уже сказала, я жила в центре для беженцев. Кроме еды и средств гигиены, нам предоставляли медицинскую помощь, психолога, адвоката, переводчика и пр. Каждую неделю, по средам, нам выдавали 7 евро. При желании, можно было работать в центре, убирать или помогать на кухне. Это еще максимум +20 евро в неделю. Мы были свободны в перемещении и могли 10 ночей в месяц не ночевать в центре. Для этого нужно было только поставить администрацию в известность.
Я жила комнате на 4 человека с санузлом. Две двухъярусные кровати, стол, 4 стула и соответственно 4 шкафчика. Мои соседки постоянно менялись. Кто-то получал позитив, кто-то негатив, кто-то выходил замуж, кто-то возвращался на родину. Одна девочка из Мариуполя получила позитив, очень быстро получила, за 3 месяца с момента сдачи. Так что процедура, по большому счету, это лотерея.
В конце моего первого года, еще перед первым интервью, директор центра, афганец, получивший образование в Москве и хорошо говоривший на русском, предложил мне перейти на полусоциал. Пообещал отдельную комнату, может даже квартиру. При этом ты получаешь 60 евро в неделю, но питаешься сам. Медицина/адвокат/обучение и пр. остается также бесплатно. Не акцентируя моего внимания, он упомянул, что если я соглашаюсь сейчас, то не смогу отказаться, когда мне подыщут вариант. Вариант мне нашли уже на следующий день, и в течении 2 дней я должна была переехать в деревню в Валлонии.
На следующий день, на машине Красного креста, меня перевезли в маленькую деревушку, настолько маленькую, что в ней не было даже магазина. Ближайший город был в 28 км, туда ходило всего 2 автобуса: один утром вез детей в школу, второй после обеда привозил назад.
Мне пришлось бросить учить нидерландский и заняться французским. Каждый день в 6 утра я ехала на школьном автобусе в город. После школы бежала в магазин, чтобы очень быстро что-то купить поесть и успеть на автобус домой. Мой дом теперь выглядел так: большая двухэтажная усадьба на 10 комнат, огромная кухня, на каждом этаже санузел. В двух комнатах, по двое, жили девочки, в остальных (тоже по двое) — молодые парни от 19 до 25 лет, все из Афганистана. Между комнатами были распределены обязанности по уборке. Раз в неделю приезжал наш ассистент, проверял чистоту, ставил за это оценки, выдавал деньги на неделю и билеты на автобус. В конце месяца по итогам оценок за чистоту нам доплачивали, максимально +60 евро.
Новые интервью
Через полгода мне пришло приглашение на второе интервью. Я съездила к адвокату, мы договорились о встрече в комиссариате, и в назначенное время были у входа. Интервью проходило очень жестко. Я бы назвала это допросом. Одни и те же вопросы задавали много-много раз. Тот факт, что мы общались через переводчика, очень мешал. Необходимо было быть очень краткой, поэтому на некоторые вопросы я не успевала ответить полностью. Плюс, я многое уже подзабыла (например, точные даты смены работы и т.п.). Через 4 часа комиссар с нами попрощалась и уже по-доброму пожелала удачи.
Еще через три месяца мне пришло приглашение на третье интервью. Я была в шоке. Обычно после второго соискатели получают ответ (позитив/негатив). Адвокат меня успокаивал тем, что раз пригласили, значит инспектора работают над тем, чтобы подтвердить данные для позитива — негатив могли бы и без дополнительной информации прислать.
Третье интервью прошло в более дружественной обстановке. Меня попросили предоставить дополнительные документы. Они у меня были, и я их даже предлагала еще в прошлый раз.
Через месяц я получила позитив. Моя процедура длилась без 8 дней два года.
Эпилог
Первое, что я сделала в своем новом статусе, – статусе беженца, – через своего ассистента назначила встречу с организацией, которая помогает воссоединению семей. Семей беженцев, разумеется. Мне назначили специального ассистента, который вел переписку с посольством Бельгии в Украине и с Управлением по делам иностранных граждан, помогал с документами.
Вообще, нет такого вопроса, по которому я не могла бы получить персонального ассистента: обучение (языки, подтверждение диплома, дополнительное образование), поиск жилья, интеграция, бюрократические процедуры и т. д.
Конечно, такая забота о беженцах многих напрягает. Особенно моих соотечественников из бывшего СССР. Не раз мне пришлось столкнуться с упреками, что они прошли через огонь, воду и медные трубы ради документов, что они работают и платят налоги, а беженцам все на блюдечке. Поэтому я и стараюсь не общаться со своими бывшими земляками.
Сейчас моя дочь ходит в нидерландскую католическую школу. Мы живем в Брюсселе. И я абсолютно спокойна за ее будущее.
